Автор: Морфей_де_Кореллон
Бета: Nightday
Размер: драббл, 666 слов
Комикс: Майор Гром
Пейринг/Персонажи: Игорь Гром, Сергей Разумовский
Жанр и рейтинг: джен, дарк, пропущенная сцена, G
Краткое содержание: Иногда даже поверженный враг может диктовать свои условия.
Примечание/Предупреждения: таймлайн конца 9-го номера.
Размещение: Только с разрешения автора.
— Товарищ майор, там... подследственный Сергей Разумовский настаивает на беседе. Лично с вами, — опасливо доложил молодой лейтенант, сам, видимо, не определившийся, как относиться к такой странной ситуации.
Майор Гром поморщился, словно у него заболел любимый зуб мудрости, предвещая новую гадость, но игнорировать очередную активность со стороны "Гражданина" было нельзя. Никогда не знаешь, что тот может выкинуть, и Грому пришлось идти, отложив текущие дела. Едва зайдя в комнату для допросов, он понял, что разговор будет ничуть не легче предыдущих. Разумовский напоминал Грому обозлённого и посаженного на цепь зверя. Вечно-голодного зверя, которому только дай возможность — вцепится в глотку. А с таким необходимо быть уверенным в себе и своих силах, показывать, что ты не просто его не боишься — ты сильнее его.
Громко хлопнула брошенная на стол папка c неважными сейчас отчётами, майор повернул стул спинкой к столу и уселся с демонстративной небрежностью. Разумовский широко улыбнулся, почти оскалился. Бледный, исхудавший, выглядел он, надо сказать, неважно, так, словно полчаса назад передумал умирать, дабы сообщить следствию что-то безумно важное. Хотя майор мог поклясться, что кормят заключённых исправно, тем более подследственных, да и пальцем Разумовского никто ни разу не тронул, ну, кроме памятного задержания.
— Здравствуй, Игорь.
Майор проигнорировал панибратское обращение, уже набившее оскомину за время их знакомства, и сразу перешёл к делу, не желая растягивать очередной фарс на несколько часов:
— Что ты хотел?
"Гражданин" подался вперёд, звякнув цепочкой от наручников, и совсем тихо ответил:
— Хотел поговорить с тобой. Наедине. — Он бросил выразительный взгляд на камеру под потолком.
По опыту общения с этим психом, Гром уже усвоил, что, сглупив единожды, тот стал подозрителен до мании и столь же упёрт. Сделав жест, чтобы камеру отключили, майор выжидательно посмотрел на "Гражданина":
— Можешь говорить.
Вопреки ожиданиям, Разумовскому этого оказалось недостаточно, он поманил майора к себе, нагло, пошло улыбаясь и продолжая смотреть в глаза. Гром тихо выругался, но заставил себя встать, подойти ближе и даже наклониться, чтобы слышать тихие, на грани шёпота, слова:
— Посадите меня в одиночную камеру, если дело дойдёт до тюрьмы.
От услышанного Гром, мягко говоря, удивился, но сбить себя с толку не позволил, тут же ехидно осведомившись:
— А ты уверен, что может не дойти? Да на тебя улик целый букет.
В этот раз Разумовский спорить и отпираться не стал, только презрительно фыркнул, поясняя:
— Скорее всего, меня ждёт отдельная палата с мягкими стенами. Но я предпочитаю рассмотреть все варианты.
— Думаешь закосить под психа? — Гром нахмурился. Он и сам подозревал, что ушлые адвокаты будут давить на то, что компьютерный гений и меценат болен и совершал все преступления будучи невменяемым. Тем более денег для взяток у него более чем достаточно.
— А мне не нужно косить, — жутковато рассмеялся "Гражданин", заставив майора от неожиданности отшатнуться и откровенно выругаться.
— Боишься, что тебя сокамерники в тюрьме невзлюбят? — он попытался поддеть самоуверенного маньяка, усилием воли возвращаясь к напористой манере общения.
— Опасаюсь немного, не более, — совершенно серьёзно ответил Разумовский и посмотрел на Грома.
А смотрел "Гражданин" так, словно читал мысли и заглядывал в самую душу. Даже без своих неестественно-жёлтых, завораживающих линз. По спине пробежали мурашки, но майор мысленно повторил себе, что это лишь внушение. Всё прошло. "Гражданин", ничуть не расстроившись неудавшемуся манёвру, снова поманил опомнившегося майора к себе и продолжил всё тем же полушёпотом:
— Я продолжу убивать. Я убью любого, кто попытается тронуть меня.
Сказано было настолько серьёзно и спокойно, что у Грома даже сомнений не возникло в правдивости обещания. Он снова выругался, куда более ёмко и выразительно, чем в первый раз. На его взгляд, подобных психов следовало расстреливать, а не лечить, но правительство, и тем более чиновники, заинтересованные в деньгах, считали по-другому, чем Разумовский активно пользовался. Видимо, догадавшись о цепочке мыслей Грома, тот продолжил:
— Какая ирония судьбы, я использую неполадки системы, которую сам же хотел устранить. И ты ничем не можешь мне помешать. Правда, это очень смешно, Игорь?
Смешно майору Грому не было. Ему было невыразимо противно. И больше всего его бесило то, что "Гражданин" прав.
— Хорошо. Я поговорю насчет "одиночки", — хмуро процедил майор. Он подхватил папку и подошел к двери. — Это всё?
— Пока да, — весело ответил Разумовский и хрипло рассмеялся, заметив, как Гром на долю секунды запнулся, но тут же решительно вышел.
Майор Гром поморщился, словно у него заболел любимый зуб мудрости, предвещая новую гадость, но игнорировать очередную активность со стороны "Гражданина" было нельзя. Никогда не знаешь, что тот может выкинуть, и Грому пришлось идти, отложив текущие дела. Едва зайдя в комнату для допросов, он понял, что разговор будет ничуть не легче предыдущих. Разумовский напоминал Грому обозлённого и посаженного на цепь зверя. Вечно-голодного зверя, которому только дай возможность — вцепится в глотку. А с таким необходимо быть уверенным в себе и своих силах, показывать, что ты не просто его не боишься — ты сильнее его.
Громко хлопнула брошенная на стол папка c неважными сейчас отчётами, майор повернул стул спинкой к столу и уселся с демонстративной небрежностью. Разумовский широко улыбнулся, почти оскалился. Бледный, исхудавший, выглядел он, надо сказать, неважно, так, словно полчаса назад передумал умирать, дабы сообщить следствию что-то безумно важное. Хотя майор мог поклясться, что кормят заключённых исправно, тем более подследственных, да и пальцем Разумовского никто ни разу не тронул, ну, кроме памятного задержания.
— Здравствуй, Игорь.
Майор проигнорировал панибратское обращение, уже набившее оскомину за время их знакомства, и сразу перешёл к делу, не желая растягивать очередной фарс на несколько часов:
— Что ты хотел?
"Гражданин" подался вперёд, звякнув цепочкой от наручников, и совсем тихо ответил:
— Хотел поговорить с тобой. Наедине. — Он бросил выразительный взгляд на камеру под потолком.
По опыту общения с этим психом, Гром уже усвоил, что, сглупив единожды, тот стал подозрителен до мании и столь же упёрт. Сделав жест, чтобы камеру отключили, майор выжидательно посмотрел на "Гражданина":
— Можешь говорить.
Вопреки ожиданиям, Разумовскому этого оказалось недостаточно, он поманил майора к себе, нагло, пошло улыбаясь и продолжая смотреть в глаза. Гром тихо выругался, но заставил себя встать, подойти ближе и даже наклониться, чтобы слышать тихие, на грани шёпота, слова:
— Посадите меня в одиночную камеру, если дело дойдёт до тюрьмы.
От услышанного Гром, мягко говоря, удивился, но сбить себя с толку не позволил, тут же ехидно осведомившись:
— А ты уверен, что может не дойти? Да на тебя улик целый букет.
В этот раз Разумовский спорить и отпираться не стал, только презрительно фыркнул, поясняя:
— Скорее всего, меня ждёт отдельная палата с мягкими стенами. Но я предпочитаю рассмотреть все варианты.
— Думаешь закосить под психа? — Гром нахмурился. Он и сам подозревал, что ушлые адвокаты будут давить на то, что компьютерный гений и меценат болен и совершал все преступления будучи невменяемым. Тем более денег для взяток у него более чем достаточно.
— А мне не нужно косить, — жутковато рассмеялся "Гражданин", заставив майора от неожиданности отшатнуться и откровенно выругаться.
— Боишься, что тебя сокамерники в тюрьме невзлюбят? — он попытался поддеть самоуверенного маньяка, усилием воли возвращаясь к напористой манере общения.
— Опасаюсь немного, не более, — совершенно серьёзно ответил Разумовский и посмотрел на Грома.
А смотрел "Гражданин" так, словно читал мысли и заглядывал в самую душу. Даже без своих неестественно-жёлтых, завораживающих линз. По спине пробежали мурашки, но майор мысленно повторил себе, что это лишь внушение. Всё прошло. "Гражданин", ничуть не расстроившись неудавшемуся манёвру, снова поманил опомнившегося майора к себе и продолжил всё тем же полушёпотом:
— Я продолжу убивать. Я убью любого, кто попытается тронуть меня.
Сказано было настолько серьёзно и спокойно, что у Грома даже сомнений не возникло в правдивости обещания. Он снова выругался, куда более ёмко и выразительно, чем в первый раз. На его взгляд, подобных психов следовало расстреливать, а не лечить, но правительство, и тем более чиновники, заинтересованные в деньгах, считали по-другому, чем Разумовский активно пользовался. Видимо, догадавшись о цепочке мыслей Грома, тот продолжил:
— Какая ирония судьбы, я использую неполадки системы, которую сам же хотел устранить. И ты ничем не можешь мне помешать. Правда, это очень смешно, Игорь?
Смешно майору Грому не было. Ему было невыразимо противно. И больше всего его бесило то, что "Гражданин" прав.
— Хорошо. Я поговорю насчет "одиночки", — хмуро процедил майор. Он подхватил папку и подошел к двери. — Это всё?
— Пока да, — весело ответил Разумовский и хрипло рассмеялся, заметив, как Гром на долю секунды запнулся, но тут же решительно вышел.